Я вот как раз недавно вспоминала о том, что когда-то, лет десять назад,
нашей семье предлагали переехать в Германию с государственным пособием 500 марок в месяц.
вроде бы это была какая-то программа для евреев, чьи родственники пострадали во время Второй Мировой, но я не уверена.
ага, мало того, что я на четверть поляк, так я ещё и еврей наполовину. х)
не поехали мы тогда потому, что чужая страна, чужой язык, чужые люди. хотя папа знает немецкий.
ну и главный критерий - у папы тут свой бизнес, как же мы уедем? а без папы мама уезжать не хотела.
я часто думала, что, обернись все по-другому, я бы наверное очень плохо помнила бы сейчас, что я жила в России, была её гражданином, а может, и совсем не помнила.
И, наверное, не любила бы этот отличный от немецкого язык, русский. Хотя мама бы точно разговаривала со мной на русском дома.
Мама бы стала отличной немецкой фрау, работала бы парикмахером в просторном, светлом салоне, где было бы много зеркал, а я была бы обычной немецкой девушкой, гуляля бы вечером по Берлину с друзями, а может, и одна, помогала маме с домашними делами, любила бы немецкие фильмы и Гете и мечтала слетать в Англию на 17-летие, посмотреть королеву.
Мама бы точно не выучила немецкий до конца, и я бы терпеливо поправляла её, когда слышала несоответсвие в речи.
У меня были бы длинные волосы и, наверное, не было бы очков, но я любила бы шарфы и береты.
Скорее всего, я училась бы на художника, и часто рисовала эти дома в стиле конструктивизма, с плоскими крышами и аккуратными окошками, и однажды мы с ребятами отпросились бы из дома и съездили на Октоберфест, да.
Если бы папа поехал с нами, у него было бы несколько маленьких мангазинчиков, а может, небольших кофеен или кафе, хотя возможно он владел бы парикмахерской, в которой работала маман. Он бы шутливо, не научился ведь бы всерьез, называл маму фрау Наталья, коверкая русский на немецкий манер и иногда бы после работы приходил в ближайшее кафе выпить кружечку пива. Может быть, он брал бы меня с собой, заказывал бы мне колы и чего-нибудь вроде картошки фри - только немного, на ночь нельзя! - и мы бы с ним перебрасывались короткими фразами, к моему неудовольствию, на русском. Он бы лениво потягивал пиво из большого запотевшего бокала, а я бы, когда кончилась картошка фри, улыбчиво-задумчиво жевала трубочку, торчащую из бутылки с кока-колой.
Если бы и бабушка поехала с нами, она бы не смогла полюбить Германию и выучить немецкий, поэтому я всегда, когда она куда-то собиралась, шла бы вместе с ней, даже не по её просьбе, а просто из волнения, что она может заплутать в немецких улочках.
Мы бы любили прогуливаться около какого-нибудь фонтана, если было тепло, а когда прохладней - ходили бы в парк или музей, и я бы скептически осматривала современную живопись, а она бы приговаривала: "Нет, нет, по моему, вот эта картина - хорошая", а когда бы я спрашивала, почему она так думает, она бы пожимала плечами и улыбалась этой своей улыбкой. Она любила бы посидеть на красивой скамейке около нашего дома, разглядывая немок и немцев, и, наверное, думала бы: "Вот буржуи!", а может быть, просто скучала по России. Иногда бы она летала из Германии в Краснодарский край, к трем своим сестрам, и привозила бы им из этой европейской страны что-то интересное, и приезжала бы уставшая - там же деревня, все-таки - но счастливая. И мы снова, когда у меня было бы свободное от учебы время, гуляли близ фонтана на какой-нибудь площади.
У нас наверняка была бы собака, и все бы выгуливали её по очереди, а бабушка бы разговаривала с ней по-русски, считая, что этот пес - единственный немец, который может её понять.
У меня, папы, мамы, бабушки и пса была бы одна на всех большая, светлая квартира, там было бы комнты четыре, не меньше, и большая просторная кухня с не по-немецки большими окнами. В коридоре бы всегда валялось много обуви, но бабушка следила бы за чистотой и, негромко ворча, как она это любит, расставляля бы все по местам.
Папа с мамой планировали бы путешествие на двоих куда-нибудь в Италию, а может, на какие-нибудь не слишком дорогие острова, а я бы фыркала и качала головой - вот, мол, вам только погреться на солнце, а как же исторя страны, памятники, музеи?..
Они бы согластно кивали и говорили "Да, конечно, и музеи будут", хотя меня-то было бы не провести, я бы точно знала, что им главное - позагорать.
Я бы любила Берлин, настоящий, киношный, цветной, черно-белый, холодный, теплый, после войны, сейчас, хотела бы увидеть, что стало с Кёнигсбергом.
Я любила бы немецкую музыку, но не была бы особенно патриоткой, просто любила бы эту...атмосферу.
Но я живу в России, черт побери! И это лучше, чем ничего. Наверное.