не-на-ви-жу.
- Дочунь, так когда встретимся? - папин голос звучит слишком тепло для того, чтобы я ему поверила.
- М, а когда ты свободен? Завтра подойдёт? - мой голос звучит радостно, так, что папа думает, что я соскучилась.
А я точно знаю, что сейчас он листает ежедневник и рассеянно вглядывается в текст на помятых листках.
- Да, завтра я буду тут. А я тебе сказать хотел...
- Что?.. - заранее пугаюсь и машинально хватаю с подоконника книгу, сегодня взятую из библиотеки. "Карета-призрак" - сборник английских историй о приведениях. Совсем не к месту сейчас.
- Ну... Мне на День Рождения подарили бульдога. Французского.
- Чт.. как... как же так? Как же наш Юлик? Да ведь ты же работаешь, когда ты с этим бульдогом гулять бу... - возмущенные слова исчезли так же быстро, как и появились. Зло выдыхаю.
- Ну вот так вот. Люди всей фирмой скинулись и подарили. - папа ничуть не виноват. Папа был в больнице.
Они ни черта не поняли. Он ни черта не понимает. Думаю: блять.
- А ты не сможешь отказаться? Ну подумай сам, куда тебе собака!
- Да я уже согласился. Через две недели заберу. Они с вашим Юликом подружаться! - рассеянно улыбается, глядя на часы. А может, перебирает листочки-заметки.
- Да. Конечно, пап. - до боли закусываю губу. Эти гребаные люди. Они нихрена не понимают. Не понимали. Ненавижу.
- Ну, тогда до завтра? Буду вечером, я ведь теперь без машины.
- Что?! Как без машины?
- У меня права отобрали же. На два года... - все тем же спокойно-теплым тоном. Бесит.
- Ну ничего себе! Менты - охренели. - возмущённо констатирую я, до боли сжимая кулаки. Папа. Ну почему ты? - А как-то... уладить, кхм, это нельзя?
Папа сразу же просекает, что я о взятке.
- Да нет. Они такие деньги запросил за выкуп прав... - Боже, ему что, всё равно? Хоть одну эмоцию, ну..!
- Ничего себе история. - от злости почти трясет, но голос по-прежнему принадлежит его дочери. Блять. Я хочу их всех убить. Отстаньте. от. моего. отца. Суки.
- Да ладно, всё нормально. Ну, до завтра. Целую!
- До завтра. Люблю.
Первой отсоединяюсь, не смотря на то, что прощалась - второй.
Злые слёзы жгут глаза, и я открываю книгу где-то в самом начале.
- Ну, что папа сказал? - к креслу подходит мама, обеспокоенно гляда на меня.
- Да ничего. Бульдога ему подарили. Французского. - голос чуть дрогнул. При маме можно.
- Как?! Собаку?! Да как же он... Он же работает...
- Да. Собаку. Живую. - чуть помолчав, безразлично добавляю:
- Щенка. Всей фирмой скинулись и подарили.
- Ну ничего себе... Назло, что ли?
- Чёрт их знает. - и злое в торону: - Как я их ненавижу. Пиздец.
- Доча, ты что ругаешься?! - укоризненно смотрит на меня. Значит, мои "хрены" её не смущают, а безобидный "пиздец" вызывает бурю негодования.
- Хе-хе, а что? У папы, кстати, ещё и права отобрали. - голос почти сорвался.
- Как так?! - мама ошеломлена. Но мой голос, похоже, переходит границы дозволенного.
- На два года. - припечатываю я, пряча злые слёзы за открытой книгой. Я не могу переносить мамин сочсувствующе-обеспокоенный взгляд. Не-на-ви-жу-е-го.
Хорошо, что для меня он - лишь на половину.
- Дочунь, ты только не расстраивайсся... - молчу. Все же увидела. Блять.
- А я и не расстраиваюсь! Ты что? - взяв верх над собой, выглядываю из-за книги и почти улыбаюсь. Почти.
- У меня знакомый есть в ГАИ. Ничего, мы папе поможем! - у мамы голос такой, будто бы она действительно может что-то сделать. И... черт, я ей верю.
- И ты только не расстраивайся... Слышишь? - она не решается прикоснуться ко мне, и я опять закрываюсь книгой, пытаясь понять расплывчатый текст на пожелтевшей странице. Странно, почему всё такое нечеткое.
- Слышу. Иди.
Она поворачивается и выходит в коридор, ведь ей нужно сходить заплатить за мою художественную школу. Нахуй надо?! - злая мысль душит изнутри. Не-на-ви-жу рисовать.
Слышу, как хлопает дверь, а потом ключ поворачивается в замке. Ненависть и злоба неожиданно отступают, и я громко кричу, так, чтобы мама услышала:
- Мам, мы бегать идем сегодня?! - больше похоже на приказ.
- Конечно! - глухой ответ из-за двери.
Блять. Мы ничего не можем сделать.